Время для жизни [СИ] - taramans

— С каким поляком Валерьян разговаривал?

— Как с каким? С Юзиком же! — удивился Косов.

«Фикса» засмеялся:

— Ты с чего взял, что Юзик — поляк?

— А кто он?

— Да жид Юзик, жид! Ой уморил! — потом немного успокоился и уже серьезно предупредил, — Ты смотри самому Юзику не скажи, что он — лях! Он их на дух не переваривает, гоноровых этих!

Юзик оказался седым, худым и чуть сгорбленным старичком. О принадлежности его к «богоизбранному» народу, могли свидетельствовать лишь большие поникшие уши, густо покрытые седой же щетиной, да не менее большой нос, висевший изрядной сливой.

— Ну-с, молодые люди, что Вам потребовалось от старого еврея? — мутные глаза старика уставились на них.

Косов достал из кармана приготовленный чертеж, протянул старику.

— М-да… хоть Валерьян и сказал мне, что дело… чистое, однако все же спрошу — не втянете ли Вы меня, шлимазлы, в политику. Мне уже довольно лет, чтобы я хотел помереть в своей постели, а не у расстрельного рва.

«Фикса» возмутился и хотел что-то сказать, но Юзик остановил его поднятой рукой:

— К тебе, Толя, вопросов у меня нет! А вот этот… халамидник… Зачем Вам это понадобилось, молодой человек?

— Шуметь не люблю… знаете ли!

— Ага, ага… Толенька! Скажи мне, бестолочь ты этакая, а с каких пор Валерьян стал ходить по «мокрому»? У Вас что, разум помутился? С какого это испугу, Вы вдруг «масть» сменили?

— Успокойтесь, уважаемый! Ни Толя, ни, тем более, Валерьян «масти» не меняли! Приборчик этот понадобился мне. Для каких целей, Вы и сами поняли. А для какого именно дела? Так… это и не Ваше дело. Спать спокойнее будете. И смею Вас уверить… ни с какой стороны это не касается политики. Просто есть люди, который хотят «срубить» немножко денег, и, так же — немножко наказать плохих людей.

— Эх, молодость, молодость! Глупость, помноженная на самоуверенность! От Ваших «немножко» стынет в жилах, и где-то будут плакать вдовы! Чего же Вам не сидится спокойно.

— Вы абсолютно правы, мастер, что — молодость… Таки — да! И не думаю, что лет сорок назад Вы были таким же спокойным и рассудительным!

— Ой-ц… А здесь Вы правы, да! Как же Вы правы! Выходит, это я поглупел, что пытаюсь донести до юных поцев мудрость старости? Ладно… дело Ваше, где и как Вам сподручнее сложить свою пустую голову! Ну-с… объясните мне поточнее… Вот это отверстие какого диаметра предполагается?

Косов старательно и терпеливо пояснил, что и как в немного доработанном им приборе братьев Митиных. Предполагалось, что глушитель будет разбираться на три составных части — первая часть, которая одевается на ствол «нагана», заканчивалась резьбой, посредством которой к ней была присоединена вторая часть, с одной резиновой шайбой, и двумя каморами. Потом, также на резьбе — третья часть, с двумя каморами и двумя шайбами. Отличие от Брамита, который состоял всего из двух камор и имел всего две шайбы, позволяло, по мнению Косова, еще уменьшить звук выстрела. А размеры были немного поскромнее — и в длине, и в толщине корпуса глушителя. Ну да — результат покажет, был ли Косов прав.

— Да… конструкция простая, ничего сложного в ней нет. Когда Вы хотите получить требуемое?

— Здесь, уважаемый, как говориться — хотелось бы уже вчера!

Юзик хмыкнул, снова посмотрел на Косова с сожалением:

— Я привык за годы к тому, что все встреченные мной в жизни «пиковые» были людьми… нетерпеливыми. Но, однако, они были уже люди взрослые! А если и не так, то… молодежь Вашей «масти» долго не живет! А тут я вижу… молодого человека, который, тем ни менее, уже что-то соображает головой! Жаль, конечно… но что же! Кто я такой, чтобы читать Вам нотации? Приедете послезавтра. И — не раньше!

Возвращаться в клуб не хотелось.

«А не заехать ли мне… к Леночке! Как-то не договорили мы с ней в прошлый раз, не дообщались! Раны, причиненные молодому, растущему организму юной балериной Танькой, не позволили плодотворно сотрудничать с госпожой Завадской! Вот и наверстаем!».

Иван, задумался, и ехал сейчас, улыбаясь, вспоминая Завадскую в роли медсестры, оказывающей медицинскую помощь ранбольному.

«Эвелина Блёданс, мать ее! в «Маски-шоу»».

«Фикса» поглядывал на него периодически, потом не выдержал:

— Слышь, Чибис! Вот не пойму я тебя… Раньше приходилось мне «кентоваться» с некоторыми из Ваших, «пиковых». И вот что я скажу… они все были немного с придурью. Да и особым умом не отличались. И сейчас смотрю на тебя… дело такое предстоит… грязное, и опасное. А ты едешь вон… лыбишься! Как будто… к теще, на блины собрался!

— И чего? Что мне теперь — заранее помирать, если дело грязное и опасное! Толя! В Библии написано — «Будет день — будет и пища!». Так что раньше смерти — не помрешь! И не хрен начинать. А когда б не помирать — один хрен, день терять! Да и… насчет ума и придури… Вот ты Шрама знаешь? У него что — ума нет, или придури много?

«Фикса» подумал, пожевал губами:

— Шрам… Это случай особый! Я с ним близко не знаком… так только — издали видел, да когда он к Валерьяну заскакивает. Но я всегда в таком случае — ухожу. Меньше знаешь — крепче спишь! Да и Шрам… опасный он тип.

Косов ничего не стал отвечать на «спич» подельника. А тот еще некоторое время сидел, крутя «баранку» и чуть слышно что-то бормотал.

Здесь, уважаемые читатели, вновь начинается отрывок Главы, который многие ждали… А многие — будут плеваться и ругаться на автора! Но, как говорится — «Из песни слов не выкинешь!». А что «песня» у меня такая выходит, так, то… на любителя! Хоть неказистая, зато — своя! А если не нравится? Придумайте песню лучше…

Перед дверь Завадской, он осмотрел себя, охлопал штаны, оббил, как мог пыль.

«Видок у меня, конечно… Босота с раёна!».

Завадская открыла дверь и удивленно замерла. В халатике, с прической, в домашних туфлях, она все равно оставалась — дамой.

— Ваня? Ой как неожиданно! — удивление сменилось явно видимой радостью.

— Здравствуй, душа моя! Ты одна? Или… может я не вовремя?

— Ну что ты? Ты очень даже вовремя! Даже сам не представляешь — как вовремя! Проходи, проходи!

Он прошел, закинул кепку на вешалку, приобнял подругу и смачно поцеловал ее в полные красивые губы.

— Ты извини… я в